ВЗ в откровении

 Около половины ветхозаветных ссылок в Откр. i, 7-20 взяты из Книги Даниила, и большинство из них относятся к седьмой и десятой главам. Таким образом, они становятся своего рода мидрашом к указанным главам Даниила (термин мидраш используется здесь в самом широком смысле, когда один текст дополняет значение или служит толкованием другого, связанного с ним текста). Иоанн подробно описывает свое видение, взяв за образец описание Сына Человеческого у Даниила и вплетая в это полотно другие ветхозаветные отрывки.

Такой вывод подтверждается тем, что в Откр. 1,13-20 центральное место отведено Сыну Человеческому, впервые представленному в Откр. 1,7а. Очевидно также, что первые шесть стихов выполняют роль вступления к этому мидрашу, поскольку общая структура видений из Откр. 1,4-20 соответствует Дан. 7:

    • Бог восседает на престоле (Откр. 1,4; Дан. 7,9а)

    • престол окружает множество небесных существ (Откр. 1, 4; Дан.

7, юб)

    • Сыну Человеческому (Христу) дано владычество (Откр. 1, 4; Дан.

7,13-14)

    • царство передано святым (Откр. 1,6.9; Дан. 7,18.22.27а)

    • пришествие на облаках Сына Человеческого со властью (Откр. 1, 7а; Дан. 7,13)

    • упоминание о книге, относящейся к суду (Откр. 1,11; Дан. 7, ю)

    • подробное описание небесного образа и его окружения (Откр. 1, 12-16; Дан. 7, 9-10)

    • эмоциональное потрясение пророка из-за увиденного (Откр. 1,17а; Дан. 7,15)

    • пророк получает поддержку и частичное объяснение видения (Откр. 1,17-20; Дан. 7,16-27).

Большинство исследователей соглашаются, что в стихах с тринад­цатого по семнадцатый преобладает влияние Книги Даниила, однако вышеуказанные соображения позволяют заключить, что это влияние распространяется почти на всю первую главу и что седьмая глава Книги Даниила гораздо шире представлена в ней, чем глава десятая. Поэтому выглядит весьма уместным, что первая глава Откровения на­чинается и завершается (Откр. 1,1 и 196-203) аллюзиями на Дан. 2,28-45.

Используемые Иоанном ветхозаветные ссылки соединены цепоч­ками ключевых слов или связаны общими темами, и все они подчинены седьмой и десятой главам Даниила - своего рода герменевтическим магнитам. Ссылки на Книгу Иезекииля также используются из-за парал­лелей между отдельными ее фрагментами (главы с первой по третью, с восьмой по одиннадцатую, а также сорок третья глава) и соответству­ющим контекстом седьмой и десятой глав Книги Даниила?

Использование в этой части ветхозаветных ссылок несет в себе важные экзегетические и богословские последствия. Многие иссле­дователи признают, что ссылки на десятую главу Даниила отражают священническое и царственное служения Сына Человеческого, в то время как светильники из Книги Захарии еще больше подчеркивают тему священства, поскольку создают атмосферу храма. Более того, согласно общепринятому мнению, судебная сторона обязанностей царя проявляется через метафоры огня и меча (Откр. 1,146-16). Тем не менее большинство комментаторов недостаточно подчеркивают значимость седьмой главы Даниила. Христос рассматривается как тот, в ком исполняется пророчество Даниила о наделении Сына Человече­ского властью (Откр. 1, 5.6.13). В связи с этим выражение «в скорби и в царствии и в терпении Иисуса» (Откр. 1, 9) намекает на контекст Дан. 7,13-27, а потому может указывать на личность Сына Человеческого и эсхатологические страдания святых, а также наступление их царства, что вытекает из самого содержания седьмой главы (если святые должны были пострадать прежде своего воцарения, то, вероятно, это же ожи­дало и Сына Человеческого, поскольку в седьмой главе Даниила он выступает в качестве их представителя)?

Подобное представление также отчетливо просматривается во взгляде Иоанна на начало исполнения пророчества о воцарении свя­тых в Дан. 7 (Откр. 1, 6.9). Идеи скорби и царства, рассматриваемые Даниилом порознь, в Откровении объединены весьма необычным образом. В Откр. 1,13-16.20 показан ныне владычествующий Сын Че­ловеческий среди слабых и страдающих церквей, что приковывает внимание к неожиданной форме, в которой начало осуществляться ожидаемое Даниилом царствование святых. Именно в этот момент Иоанн заимствует у Даниила понятие тд puCTTT|piov («тайна»), чтобы подчеркнуть непостижимый способ исполнения пророчества, пере­вернувший с ног на голову все ожидания (см. Beale, John's Use of the Old Testament in Revelation [ch. 3, section D]).

Поразительной выглядит ссылка на «тайны Царствия» из Мф. 13, п, относящиеся одновременно к скрытому смыслу притч Иисуса и к их толкованию, раскрывающему неожиданный способ исполнения ветхо­заветных пророчеств. В Откр. 1, 20 тайна явно относится как к церкви на земле (светильники) и на небе (звезды; см. комментарий к Откр. 1, 16), так и к началу удивительного исполнения пророчества о храме из Зах. 4, а также пророчества о царстве из Дан. 2 и 7.

Кроме того, выражение б уар «сирое Еууие («ибо время близко») в Откр. 1,36 может быть отголоском Дан. 7,226: «наступило время, чтобы царством овладели святые». Пришествие Христа в Откр. 1,7а должно придать читателям уверенности, что пророчество Дан. 7 уже испол­няется, но во всей полноте оно совершится только в конце времен. Применение характеристик Ветхого днями к Сыну Человеческому под­черкивает его новое положение, а также его божественность. Один из вариантов перевода Дан. 7,13 (LXX, 88 Sy) представляет Сына Челове­ческого, приближающегося «как Ветхий днями» (<Ь<; паХсибе fipepcov), что может отражать традицию, которая способствовала наделению его божественными свойствами в Откровении.4